А спутница Лизы вызывала угрозу. И не только угрозу. От нее несло фальшью, как от Алекса Айса Александера. Она казалась чем-то ненужным, чем-то противоестественным. Как пятое колесо автомобиля. Как одноцентовая монета. Как война с бедностью.

И при этом я не могла сказать, почему у меня возникло такое ощущение. Рядом с Лизой шла красивая ухоженная роковая брюнетка лет тридцати. Черно-красный брючный костюм выдавал в ней хищницу, а тонкие ярко накрашенные губы, подведенные глаза, нарисованные брови и презрительное выражение лица прекрасно дополняли этот образ.

Лиза и ее спутница направились к кабриолету. А я оставила чаевые на столе и поспешила на выход. Не знаю, что подвигло меня на это. То ли я собиралась задать несколько вопросов Лизе, то ли подслушать о чём она будет говорить с этой странной женщиной, то ли пройти мимо и обиженно фыркнуть на нее.

Как оказалось, к кабриолету шла только Лиза, а женщину интересовал черный внедорожник. И даже не внедорожник, а царапина на его двери. Женщина нагнулась, провела пальцем по поврежденному покрытию, поднялась и глянула на Лизу:

— Кто это сделал? — и так злое лицо исказила безумная гримаса. Женщина стала оглядываться по сторонам, словно надеялась найти того, кто посмел поцарапать ее автомобиль. — Кто? Кто? Я ведь найду тебя!..

Подходить к ним я не решилась. Прошла мимо, перешла через дорогу, остановилась у матовой черной витрины, не глядя уставилась в нее и превратилась в слух. Благо, говорили они не таясь.

— Марго, если хотите, я могу позвонить мистеру Коффину, — чуть ли не пропела Лиза. — Он поможет разобраться с этой проблемой, утрясет проблемы со страховой, найдет сервис для ремонта. Вам не придется об этом думать.

— Чтобы я доверилась какому-то смертному? — зарычала Марго и пнула по колесу внедорожника. — И хватит смотреть на меня. Зрители мне не нужны!

— Вся наша жизнь театр, а все мы в нём актёры, — чувствовалась, что Лиза улыбается. — И даже зрители всего лишь антураж, покуда занавес не спущен наш.

— Заткнись! — вновь рыкнула Марго. — Или я посчитаю, что ты вмешиваешься в мои дела.

— Что вы, — мелодичный голосок звучал совершенно невинно. — Я всего лишь наблюдаю. Просто не забывайте, что тут не принято сцеживать пинту крови за такую мелочь. А зная вас, я не уверена, что дело обойдется одной пинтой.

— И что? За личное оскорбление я вправе требовать ту плату, которую пожелаю.

— Не тут, — нежно проворковала Лиза. — Здесь и сейчас всё отдается на откуп юристам, страховым агентам и коллекторам. Поверьте, они справляются с требованием положенных выплат гораздо лучше, и к тому же не требуют вашего личного присутствия. А это экономит немало времени. Люди привыкли ценить своё время.

— Убогие смертные, — зарычала Марго, распахнула дверь и залезла во внедорожник.

Дверца захлопнулась, зарычал двигатель и секунд через двадцать о существовании Марго напоминали следы шин на асфальте и запах паленой резины. Разгонялась и тормозила она уж очень старательно.

Я хотела развернуться, подойти к Лизе, задать пару вопросов. Я даже начала поворачиваться, но меня остановили ее слова…

— Не сегодня, — в нежном журчании ручейка слышалось яростное бурление горной речки. — Время ответов еще не подошло.

И пока я пребывала в замешательстве: оказывается, Лиза заметила меня (и как давно, а?) — она села в кабриолет и укатила.

— Вам чем-нибудь помочь? — до меня донесся печальный надтреснутый голос.

— Что? — я оглянулась и обнаружила рядом с собой пожилого мужчину с грустным породистым лицом.

— Вы минут десять стоите около нашей… конторы, — мужчина указал на черную витрину. — И я подумал, что вам нужна наша помощь. У вас кто-то… умер?

— Что? Нет! Нет! — горячо возразила я, перевела взгляд на витрину, прочитала надпись, смутилась и, провожаемая недоуменным печальным взглядом, быстро зашагала по переулку. Мне захотелось оказаться как можно дальше от этой… конторы, на черной витрине которой серебряные буквы собирались в надпись: «Похоронное бюро. Бурс без сыновей».

***

В общежитие я вернулась, когда стемнело. И афиши у входа уже не было.

Даже следов от нее не осталось! Мисс Раадик проявила принципиальность и расправилась с приклеенным листом бумаги с особой жестокостью. Позавидовав ее упорству, поднялась к себе. Из соседней комнаты слышались веселые голоса. Много голосов. Похоже, туда набилось человек десять, а то и пятнадцать.

Пожала плечами. Чужие дела меня не интересовали. Рухнула на кровать, не раздеваясь, не разуваясь. Взяла телефон, выбрала нужный контакт, набрала.

— Хэллоу? — от знакомого голоса повеяло чем-то теплым, добрым, родным. И пусть мы не всегда находили общий язык, но…

— Привет, мам, — сказала я, борясь с дрожью в голосе.

— Дорогая! — отозвалась трубка, а перед моим внутренним взором возникло усталое лицо, озаренное улыбкой. — Как ты там?

— Великолепно! Познакомилась с оборотнем, с вампиром и с подозрительным мужчиной, готовым заплатить мне пять тысяч за плевую работенку, — про Лизу, про Бобби и карандаши я решила умолчать.

— Ты… шутишь? — выдала трубка после недолгого молчания. — Ну конечно же, ты шутишь! Дорогая, ты же знаешь, я не всегда понимаю твои…

— Шучу, — отозвалась я, постаравшись придать голосу бодрость. — Сегодня Лара приезжала…

— Вон оно в чём дело! — обрадовалась мама. — То-то ты сегодня такая… язвительная. Знаешь, не моё дело судить твоих друзей, но…

— Я знаю, что Лара тебе не очень нравится.

— Нельзя сказать, что не нравится! — горячо возразила трубка. — Я никогда не вмешивалась в твою жизнь!..

— …Больше необходимого, — закончила я чужую фразу. — Лучше не будем об этом. Лучше я про университет расскажу…

И рассказала. И про занятия, и про неудачный поход на собеседование, и про желание миссис Оркенфорт стать моим куратором, и про предложение Харви Тернера взять меня на работу в газету. В подробности я не вдавалась и о многом умолчала. Например, о том, что собеседование провалила по собственному желанию.

Мама сразу загорелась идеей по поводу газеты.

— Надо соглашаться! — безапелляционно заявила она. — В школе ты писала неплохие эссе! И с языком у тебя всё нормально. А работа на благо общества даст тебе стимул!..

— Там не платят, — помрачнела я, разглядывая светильник на потолке. — Вообще не платят.

— Ну и что? Послушай, главное что ты получишь в университете — это связи! Круг общения! То, что сейчас называют социальным капиталом! И чем больше он будет, тем лучше!

— А ты бы согласилась пахать на кого-то забесплатно? — фыркнула я и добавила, печатая слова. — Ты? Сейчас? Бесплатно? А?

— Ну это совсем другое дело!..

— Не другое, — на память пришла мясистая волосатая ладонь, лежащая рядом с моим подносом. Хозяин этой ладони показал себя расчетливым, беспринципным и довольно мерзким человеком. Чем-то похожим… на меня. — Знаешь, я подумаю над этим, хорошо? Обещать ничего не буду, но подумаю.

— Подумай! Подумай! — мама обрадовалась и, чтобы не дать мне передумать, поспешно поменяла тему. — Я же рассказывала тебе, что Уилл с отцом собирались на охоту? Так вот!..

Охота в этот раз оказалась удачной. Три утки, две перепелки и ни одного охотника. Нет, дед искренне старался подстрелить какого-то мутного типа, забредшего на застолбленный участок. Но смертоубийства не случилось. То ли в этом оказались виноваты дрожащие руки, то ли слезящиеся старческие глаза, то ли то, что отец заранее разрядил дедов карабин.

Еще мама рассказала про очень вкусное рагу из утиного мяса. Учитывая, что готовил его отец, отличающийся нестандартным подходом к приготовлению пищи… мда… я могла представить насколько вкусным рагу оказалось на самом деле.

— Забыла сказать! Руди звонил! — в голосе матери слышался искренний восторг. — У него появилась девушка, и они собираются сыграть свадьбу в Тас-Пегусе!